Где можно продать акции “Роснефть”? Акции «Роснефти» успешно продали, продолжение следует Правда о продаже акций роснефти

Закончился период «челночных переговоров» руководства компании «Роснефть». Несколько недель Игорь Сечин и его команда провели в командировках. 7 декабря состоялась сделка по продаже 19,5 процентов акций компании «Роснефть» международному консорциуму, в который входят один из крупнейших в мире суверенных фондов Qatar Investment Authority и ведущий сырьевой трейдер и инвестор Glencore.

При этом дивиденды «Роснефти» составят отныне 35 процентов, и такое изменение дивидендной политики является частью интегральной приватизационной сделки.

В бюджет поступит 10,5 миллиарда евро. По словам российского президента, это «крупнейшая приватизационная сделка в нефтегазовом секторе в мире за уходящий 2016 год». Зарубежные СМИ произошедшее тоже оценили, назвав сделку «триумфом Владимира Путина». «Сделка состоялась, несмотря на введенные США и ЕС в отношении "Роснефти" финансовые и технологические санкции, которые, как было задумано, остановят западные компании от покупки акций российского производителя нефти», - пишет The Financial Times. «Аналитики предполагали, что никакой приватизации не будет вообще, и российская компания сама же у себя и выкупит этот пакет акций. А что же получается в итоге? Путин переиграл всех», - резюмирует Wall Street Journal.

Кто же выиграл от этой сделки? Как ни странно, все участники - такое редко, но бывает. Правительство России получило деньги, необходимые для снижения дефицита государственного бюджета в 2016 году. «Роснефть» приобрела партнеров для расширения бизнеса, с которыми не может возникнуть конфликт интересов. Инвесторы вложили средства в прибыльный актив.

Больше всего очевидна прибыль государства. Впрочем, стоит отметить, что «Роснефть» не впервые пополняет бюджет. За несколько последних месяцев 2016 года компания принесла государству в общей сложности 17,5 миллиарда долларов: сюда входят, 5,3 миллиарда долларов от покупки «Башнефти»; 1,25 миллиарда долларов от роста стоимости оставшегося у государства 50 процентов пакета за счет синергетического эффекта; 11,12 миллиарда долларов от продажи 19,5 процентов своих акций. Все это позволило снизить дефицит бюджета в два раза - на 1,2 процента. Плюс за счет налоговых платежей «Роснефть» обеспечивает более 57 процентов средств, которые компании с госучастием начисляют в госбюджет.

К слову, то же было и раньше. IPO компании в 2006 году дало казне 10,7 миллиарда долларов. Продажа в 2013 году компании «Бритиш Петролеум» 5,66 процента акций «Роснефти» добавила бюджету 4,9 миллиарда долларов. Интегральная сделка этой осени - 17,8 миллиарда долларов. Итого - 33,4 миллиарда долларов. При этом все приватизационные сделки в российской нефтянке за четверть века, прошедшие после распада СССР, без учета «Роснефти» оцениваются в 8,2 миллиарда долларов. Выходит, «Роснефть» обеспечила приватизационный доход в четыре раза больший, чем вся нефтегазовая отрасль за всю историю современной России.

Но вернемся в наши дни и к вопросу, что выиграла еще одна сторона. Сделку готовили долго: Игорь Сечин на встрече с президентом заявил о коммерческих переговорах более чем с 30 компаниями, профессиональными инвесторами, суверенными фондами, финансовыми институтами стран Европы, Америки, Ближнего Востока, а также государств Азиатско-Тихоокеанского региона.

Для большинства из них было очевидно, что на продажу выставлен перспективный актив - о недооцененности «Роснефти» эксперты говорят давно, а значит, она будет расти в цене. Следовательно, приобрести пакет акций можно с большой выгодой для себя, и потенциальные инвесторы это понимали.

Руководство «Роснефти» выбрало инвесторов, заинтересованных в дальнейших инвестициях в перспективные проекты компании и нацеленных на рост капитализации и укрепление ее позиций на мировом рынке. «Сделка является не просто портфельной инвестицией, а стратегической и имеет дополнительные элементы, такие как заключение долгосрочного поставочного контракта с Glencore, согласование позиций на рынке в результате этой работы, а также создание специального предприятия по добыче вместе с этим консорциумом как на территории России, так и по международным проектам», - докладывал Сечин российскому президенту.

В этом плане Glencore как международный трейдер не ограничивает «Роснефть» конкретным регионом, а предоставляет ей выход на глобальную арену. Свидетельством является новый договор о поставках нефти в объеме 220 тысяч баррелей в сутки, заключенный двумя этими компаниями сроком на пять лет.

Понятен и интерес Катара к России: все запасы углеводородного сырья там разведаны, по мере добычи они истощаются, и надо думать о будущем. Для катарского суверенного инвестиционного фонда QIA выход на российские нефтедобывающие активы создает необходимый задел. «Участие катарского суверенного фонда в приватизации "Роснефти" вызовет цепную реакцию у других инвесторов из стран Персидского залива», - заявил эксперт по нефтяному рынку из Кувейта Камель аль-Харами.

В общем, помимо краткосрочного эффекта для казны сделка века выгодна России и в долгосрочной перспективе, поскольку позволит улучшить инвестиционный климат и поднять капитализацию самой «Роснефти». По итогам объявления сделки акции «Роснефти» выросли на 5 процентов, достигнув исторического максимума - 380 рублей за акцию. Рыночная капитализация компании впервые превысила 4 триллиона рублей. При этом 50-процентный пакет акций «Роснефти» вырос примерно на 1,3 миллиарда долларов, а значит - эффект от интегральной сделки для государства составляет уже почти 19 миллиардов долларов.

Пару лет назад деловые СМИ в РФ и патриотические блогеры выражали бурный восторг по поводу продажи "серьезным иностранным инвесторам " 19,5% акций крупнейшей нефтедобывающей компании страны — "Роснефти". Тогда это подавалось как прорыв "санкционной блокады", небывалый успех правительства и лично президента РФ. В декабре 2016 года консорциум из покупателей — это катарский суверенный фонд Qatar Investment Authority и швейцарский трейдер Glencore (ведет свою историю от англо-советско-швейцарской структуры, торговавшей с 80-х годов прошлого века советским сырьем) — договорился заплатить за этот пакет 10,2 миллиарда евро (692,4 миллиарда рублей). Англичане заорали на весь мир о новом, невиданном триумфе "Влада Путина":

Продажу 19,5% «Роснефти» иностранным инвесторам Financial Times называет сюрпризом и триумфом президента Владимира Путина. FT отмечает, что это крупнейшая сделка в программе приватизации, которую задумало российское правительство в начале года ради пополнения бюджета. Также газета отмечает, что это одно из крупнейших вложений иностранных инвесторов в Россию, которое осуществляется вопреки санкциям ЕС и США, которые, как считалось, отпугнут западные компании от участия в этой приватизационной сделке, хотя напрямую это и не запрещают .

Bloomberg комментирует сделку почти в тех же выражениях. Агентство также говорит о триумфе для президента Путина, «который сам объявил о сделке в телеэфире», о том, что объявление стало сюрпризом и что сделка состоялась вопреки санкциям ЕС.

Forbes пишет о крупнейшей «приватизации» за последние несколько лет. Также издание приводит слова Сечина о том, что наиболее вероятными покупателями акций считались китайские и казахстанские инвесторы, но внезапно «ниоткуда» возникли Glencore и Qatar Investment Authority и перебили их предложение .

Действительно, успех налицо, "не смешите наши искандеры", но почему на эти акции не накинулись желанные китайские инвесторы?

Сразу после сделки количество вопросов еще более выросло. Например, выяснилось, что пакет акций был продан ниже той цены, которую предусматривала директива правительства РФ: 10,5 миллиарда евро или 710,8 миллиарда рублей. Затем у "крупных иностранных инвесторов", решивших вложиться в "Роснефть", которая только в 2016-2021 годах должна вернуть по займам 48 миллиардов долларов, не оказалось достаточно денег. Ну, такое бывает. Приходит приличный инвестор, бьют патриотические барабаны и гремят литавры, а в кармане у гостя — воздушная пустота. Qatar Investment Authority и Glencore поднапряглись и сообщили, что своих средств на двоих у них аккурат 2,8 миллиарда евро (300 миллионов у шейцарцев и 2,5 миллиарда у неприлично богатых катарцев). А больше, извините, нет.

Поэтому соучастником сделки был назван итальянский банк Intesa Sanpaolo (близкий к Ватикану), готовый выделить на благое дело прорыва "санкционной блокады" путинской РФ 5,2 миллиарда евро. Но недоставало еще 2,2 миллиардов евро для закрытия сделки. Откуда их взять? Об этом парой абзацев ниже.

Странности добавило и то, что российский бюджет получил 692,4 миллиарда рублей до того , как была формально завершена покупка. Морочить голову аналитикам и экспертам по поводу "прорывной сделки" долго смысла не имело. Оказалось, что невиданный триумф оплатил государственный банк ВТБ (61% акций принадлежит РФ), который в декабре 2016 года дал срочный бридж-кредит консорциуму "солидных инвесторов":

Издания РБК и "Ведомости" в понедельник, 16 января, сообщили, что кредит на эту сумму - 692 миллиарда рублей — государственный банк ВТБ 15 декабря предоставил сингапурской компании QHG Shares Pte. Ltd .

А знаете почему ВТБ дал кредит "серьезным инвесторам"? Потому что правительство и "Роснефтегаз" (прямой продавец 19,5% акций "Роснефти") выбрали катарцев и швейцарцев за... быстроту :

Glencore и Катар были выбраны покупателями, потому что оказались готовы «быстро заплатить», «быстро обеспечить необходимый объем ликвидности», сказал в четверг премьер-министр Дмитрий Медведев в интервью пяти телеканалам .

Следите за руками: покупателями был выбран пул уважаемых иностранных инвесторов, способных быстро заплатить деньги, но которые быстро их привлечь не смогли, и чтобы закрыть сделку, государственный банк ВТБ дал им кредит . Это или какая-то шизофрения или очевидный схематоз.

Бридж-кредит ВТБ "инвесторы" как бы вернули. Только помимо катарского фонда, швейцарского трейдера с мутной историей и итальянского банка в их числе внезапно оказались российские Газпромбанк и дочерний банк самой "Роснефти" — ВБРР, которые, очевидно, и закрыли формальную дыру в 2,2 миллиарда евро в структуре сделки. В январе 2017 года российские деловые СМИ дали первую информацию об этом:

Источники «Ведомостей» говорили, что помочь с кредитованием могли Газпромбанк и дочерний банк «Роснефти» — ВБРР .

К весне 2017 года выяснилось, что, по всей видимости, вообще никаких иностранных инвестиций не было, а сама сделка носила характер перекладывания из относительно пустого в относительно порожнее с неизбежной усушкой реальных "процентов за интерес и беспокойство":

Мы довольно ясно представляем, откуда эти деньги взялись, не очень понятно, куда они делись. Это средства "Роснефти". "Роснефть" выпустила облигации на сумму 9 миллиардов долларов, которые признаются Центральным банком России . Финансирование покупки акций "Роснефти" было осуществлено в основном благодаря этим средствам. Известно, что фирма Glencore поучаствовала в сделке тремястами миллионами евро, которые были обеспечены контрактами на поставку нефти. То есть в реальности, я подозреваю, она не выделила никаких денег. Суверенный фонд Катара формально предоставил 2 с половиной миллиарда евро. Скорее всего, это тоже не реальные деньги. Часть из них, по-видимому, деньги "Роснефти", которые, грубо говоря, были отмыты через структуры нескольких российских банков, в том числе Газпромбанка и Внешторгбанка, и поступившие итальянскому Intesa Sanpaolo .

Чтобы идиотия была очевидна всем, сделку стилизовали под обожаемую в северной Евразии "спецоперацию". В апреле 2017 года "Путин" провел церемонию награждения участников "покупки" акций "Роснефти". Победа? Но уже осенью 2017 года наступил второй акт комедии и бумаги "Роснефти" продолжили свое путешествие:

Катарский QIA и швейцарский трейдер Glencore оказались лишь временными держателями 19,5% акций «Роснефти», приватизированных в конце прошлого года. Теперь консорциум продал большую часть пакета — 14,2% акций — китайской CEFC за 9,1 миллиарда долларов (примерно 8,6 миллиардов евро) . После закрытия сделки у Glencore останется 0,5% акций «Роснефти», у QIA — 4,7%, что соответствует их прямым декабрьским инвестициям в эти бумаги — 300 миллионов и 2,5 миллиарда евро соответственно. Основная часть приватизируемого пакета тогда покупалась у государственного «Роснефтегаза» за кредитные средства. Теперь QIA и Glencore смогут расплатиться полученными от CEFC средствами с основным кредитором сделки банком Intesa (выделил €5,2 млрд), который, как сообщал Reuters, столкнулся с проблемами синдикации кредита .

Неужели "план Путина — победа России" реализовался и северная Евразия таки дождалась прихода "серьезных иностранных инвесторов"? Увы, нет. За пакет акций CEFC обязалась заплатить катарцам и швейцарцам в денежном виде 3,9 милиарда евро, а в виде некоего эквивалента еще 4,576 миллиарда евро. Но платить за китайских инвесторов будут... правильно, российские госбанки. Точнее, все тот же ВТБ. А что такого? Ведь у китайской частной компании CEFC с оборотом в 45 миллиардов долларов в год нет таких денег. Как и нет желания у купающихся в деньгах китайских банков финансировать покупку акций опутанной внушительными долгами и небольшими санкциями "Роснефти". Так что снова схематоз на марше :

ВТБ подписал соглашение с китайской CEFC о предоставлении кредита на €5 млрд на покупку 14,16% акций «Роснефти» . Об этом сообщил глава ВТБ Андрей Костин в среду в кулуарах форума в Давосе. «У нас подписаны все соглашения, открыта кредитная линия, которой компания может воспользоваться в любой момент,— сообщил он.— Они оплатили все комиссии, юридически обязывающие коммитменты с обеих сторон уже существуют». Залогом по этой сделке выступят 14,16% акций «Роснефти», заявил в среду журналистам первый зампред правления ВТБ Юрий Соловьев .

С грехом пополам россиянским менеджерам удалось таки за год с лишним найти китайского инвестора для "Роснефти". Денег, правда, он не платит, но под сделку можно вытащить бабло из государственного банка ВТБ и попользоваться им. Что будет дальше? По всей видимости, через некоторое время CEFC съест причитающиеся ей "проценты" от сделки (включая дивиденды) и вернет не самые ликвидные, скажем мягко, бумаги сечинской корпорации банку ВТБ. Или продаст еще кому-нибудь при участии все тех же российских госбанков. К тому времени история с бурным триумфом "приватизационной победы Путина" окончательно забудется, а свои потери ВТБ компенсирует траншами от ЦБ РФ или из государственного бюджета.

Не будут внакладе и "партнеры". Швейцарская и катарская "прокладки" останутся с небольшими пакетами акций и неибежными комиссионными. Как и итальянский Intesa Sanpaolo, который США в 2016 году оштрафовали на 235 миллионов долларов за обход санкций против Ирана, кстати.

Ведь хорошим людям всегда надо помогать.

Куда потратят 10 миллиардов евро, полученных от приватизации сырьевого гиганта?

Фото пресс-службы «НК «Роснефть»

Приватизация «Роснефти» весьма похожа на удачную разведывательную операцию с результативным исходом: множество отвлекающих акций, дозированный вброс дезориентирующей информации, прикрывающей основные действия, и совершенно неожиданный финал.

Антироссийские санкции становятся бумажными

Бесспорно, экономическая выгода, которую имели в виду швейцарская «Гленкор» и суверенный фонд Катара, оказалась настолько ощутимой, что заставила не принимать во внимание возможные неприятности со стороны ЕС и США за игнорирование антироссийских санкций.

Впрочем, Катар формально не обязан их соблюдать, а швейцарский «Гленкор» вообще имеет богатую историю, изобилующую как раз операциями, которые нарушали все возможные американские экономические блокады, санкции и ограничения от Ливии до Ирана, за что и подвергался преследованию со стороны официального Вашингтона.

«Это не классическая приватизация, – считает Александр Кнобель , директор центра исследований международной торговли РАНХиГС, – скорее достаточно успешный пример, как можно привлечь иностранные инвестиции». Разумеется, под гарантии президента любая крупная компания вложит деньги в российскую экономику, и история с «Роснефтью» может стать эталоном для того, чтобы привлечь и другие крупные капиталы в материальное производство, разрядив напряжённую политическую ситуацию вокруг России.

Как бы там ни было, секторальные ограничения на привлечение инвестиций и технологий, введённые против «Роснефти», удачно обойдены. И это, конечно, можно считать , уверен , первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству. Это очень чёткий сигнал западным государственным деятелям, которые продолжают упорствовать в санкциях, и подтверждение верности курса на суверенизацию экономики.

первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству Мир уже давно многополярен, крупные финансовые институты голосуют в пользу России. Наряду с суверенным фондом Катара в сделке принимает участие очень крупный международный консорциум Glencore, который, по предположению многих экспертов, может быть не только акционером, но и очень серьёзным партнёром. Это уже сказывается на капитализации всего российского рынка. Мы видим, как выросли индексы на бирже.

Но какие последствия, помимо политических, может иметь приватизация 19,5 процента «Роснефти»? «В этой сделке не все так просто, – полагает Александр Василенко , депутат Госдумы от «Единой России». – Пока она не закрыта и неясно, как будут осуществляться платежи – живыми долларами, некими ценными бумагами или будущими прибылями от экспорта нефти. У «Гленкора» ведь ещё недавно были проблемы с долгами».

У подобных опасений есть основания: представитель «Гленкора» заявил, что внесёт 300 миллионов евро живыми деньгами, а оставшаяся сумма будет покрыта средствами Катарского суверенного фонда и банковскими заимствованиями. Но, учитывая непростую финансовую ситуацию «Гленкора» (чистый долг на середину 2016 года – 3,6 миллиарда долларов), остается непонятным, под какие гарантии и проценты швейцарская фирма привлечёт немалые ресурсы. Под будущие поставки нефти, которые в связи со сделкой увеличены до 220 баррелей в день в течение пяти лет?

К тому же, как считает депутат, теперь необходимо корректировать законодательство: «Роснефть» имеет лицензии на разработку месторождений на арктическом шельфе, а эти лицензии выдаются только компаниям, в которых государство имеет не менее 72 процентов акций. После приватизации с примерно 50 процентами государственного участия «Роснефть» не проходит по этим критериям. Следовательно, неизбежна корректировка законов. Или ограничение доступа госкомпании к перспективным запасам нефти.

За деньгами пойдут технологии

Разумеется, сделка такого масштаба, не ограничиваясь разовым перетеканием денег, имеет долгосрочные последствия. Речь идёт не о сиюминутных расходах бюджета, в которых уже учтены поступления от приватизации 19,5 процента нефтяного гиганта, хотя и здесь неясно: пойдут ли полученные ресурсы на развитие и модернизацию «Роснефти» и высокотехнологичных производств, или будут потрачены на цели, доказавшие свою неэффективность вроде известной триллионной докапитализации банков.

Первый зампред Комитета Госдумы по энергетике Игорь Ананских , подчеркивая, что сделку сопровождают договоренности по совместному строительству крупных нефтеперерабатывающих заводов. А это означает, что появляется возможность модернизировать отечественные промышленные мощности на основе современнейших технологий и оборудования, повысив глубину переработки нефти до 95–100 процентов, что даст немалую дополнительную прибыль в бюджет.

Сходной точки зрения придерживается и Владимир Гутенёв: сделка подтверждает большую вероятность того, что политическая парадигма на ближайшее десятилетие будет переформатирована, а механизмы поддержки реального сектора экономики начнут давать рост производства во многих отраслях. Да и западные инвесторы оценят готовность России принимать на очень выгодных условиях их капитал, что придаст дополнительный импульс наметившейся в нашей стране экономической активизации.

Об этом же свидетельствует, по мнению депутата, и возросшая капитализация российского рынка, которая последовала сразу же после информации о том, что состоялась приватизация части государственного пакета акций «Роснефти». А увеличивается капитализация – растёт и инвестиционная привлекательность отечественных предприятий.

В. Путин стремительно провел рабочую встречу с главой Роснефти И. Сечиным вечером 7 декабря 2016 г. В присутствии телекамер они доверительно обсудили удачную сделку по приватизации госпакета акций 19,5%.

Однако больше всего эксперты склонялись к тому, что покупателей на пакет Роснефти до конца 2016 г не найдут.

Еще 7 декабря вечером многие эксперты говорили о том. что так и не созван Совет Директоров компании, на котором что-то должны были утвердить по приватизации.

Но, как оказалось, работа кипела.

Масштабная работа по PR- продвижению Роснефти лказалась успешной, и акции компании нашли своих новых хозяев.

5. Почему в сделке по приватизации Роснефти участвует Qatar sovereign wealth fund? Означает ли это улучшение отношений с Катаром и на газовом фронте?

Катар стремится построить магистральный газопровод (МГП) для доставки газа в Европу, но для этого Катару нужен лояльный режим в Сирии.

Газпрому совершенно не нужен МГП Катар - Европа, потому что это будет сильнейшим потрясением его позиций в Европе.

Поэтому и столь напряженная сейчас ситуация в Сирии, в тч в г Алеппо.

И. Сечин тепло поблагодарил В. Путина, сообщив, что только при его, В.Путина участии, смогла завершится эта столь неординарная сделка.

В.Путин в очередной раз, похоже, обескуражил западную общественность неожиданным маневром в сторону Катара, как это было и в случае с восстановлением отношений с Турцией?

Катарский инвестфонд QIA согласился спасти сделку по продаже 14,16% акций «Роснефти» после того, как конечный покупатель китайская CEFC оказалась недееспособной после ареста своего основателя Е Цзяньмина властями КНР. Теперь QIA станет прямым владельцем 19% акций российской госкомпании, почти полностью выкупив долю своего партнера - трейдера Glencore за €3,7 млрд. Это позволит Glencore погасить кредит, взятый в декабре 2016 года на покупку доли в «Роснефти». Сделку можно считать символом укрепления связей между РФ и Катаром, констатируют эксперты.

Сделка по продаже 14,16% акций «Роснефти» частной китайской компании CEFC разорвана, покупателем пакета выступит катарский госфонд QIA, сообщил в пятницу швейцарский трейдер Glencore. Трейдер вместе с QIA сейчас владеет этим пакетом через сингапурское СП QHG Oil Ventures, но по итогам сделки сохранит в «Роснефти» только 0,53%. Доля QIA в нефтекомпании вырастет до 18,93%, и фонд станет третьим по размеру акционером «Роснефти» после РФ (Росимущество владеет 50% акций через «Роснефтегаз») и британской BP (19,75%).

Такая конфигурация завершает полугодовую эпопею с попыткой продажи акций «Роснефти» через QHG Oil Ventures китайской компании. CEFC, представляющая собой конгломерат различных бизнесов с непрозрачной финансовой историей, столкнулась с критическими проблемами после того, как в марте китайские власти арестовали ее основателя Е Цзяньмина, обвинив его в экономических преступлениях. В итоге CEFC не смогла собрать деньги на покупку пакета «Роснефти» (предварительно ей требовалось около $9 млрд) и сейчас борется за выживание, сокращая сотрудников и распродавая активы. «Если бы в такой ситуации сделка с CEFC по акциям "Роснефти" прошла, это была бы катастрофа»,- отмечает один из собеседников “Ъ” на рынке.

QIA вместе с Glencore выступили первоначальными покупателями 19,5% акций «Роснефти» в ходе приватизации в декабре 2016 года. Тогда катарцы напрямую купили 4,77% «Роснефти», Glencore - 0,53% (эти пакеты были оплачены денежными средствами). Основную часть пакета «Роснефти» в 14,16% QIA и Glencore приобрели совместно на кредит ряда российских банков (€2,2 млрд) и итальянского Intesa Sanpaolo (€5,2 млрд), причем эти акции были переданы в залог. Изначально предполагалось, что проценты по кредиту будут погашаться за счет дивидендов «Роснефти», которые специально для этого были повышены сначала до 35% прибыли «Роснефти» по МСФО, а потом по распоряжению президента РФ Владимира Путина до 50%.

Однако план столкнулся с рядом сложностей. Во-первых, из-за западных санкций Intesa не смог синдицировать свой кредит, из-за чего он остался, по данным “Ъ”, более дорогим, чем планировалось. Во-вторых, укрепление евро к доллару и рублю привело к тому, что даже увеличенные дивиденды «Роснефти» не покрывали платежей по кредиту. Так, по оценке “Ъ”, если эффективная ставка по кредиту составляла 5% (соответствует рынку), выплаты процентов по нему достигали €370 млн, тогда как QIA и Glencore получили на пакет 14,16% в 2017 году только €224 млн дивидендов (по курсу на сентябрь 2017 года). В-третьих, ослабление рубля и угроза новых санкций против российских компаний привели к падению рыночной стоимости акций «Роснефти» в евро. Если в январе 2017 года пакет 14,16%, переданный в залог, стоил на рынке €7,9 млрд, то уже в августе, перед договоренностями с CEFC,- всего €6,5 млрд, то есть меньше объема кредита в €7,4 млрд. Это создавало дополнительные риски для банков.

Glencore сообщил, что получит €3,7 млрд за половину пакета в 14,16% - это позволит ему погасить свою долю кредита, привлеченного полтора года назад. Кроме того, трейдер сможет сохранить контракт с «Роснефтью» на поставку 10 млн тонн нефти в год. Как будет финансировать сделку сам QIA, неизвестно. Не исключено, что фонд мог получить кредит от российских банков для покупки доли Glencore, поскольку ВТБ официально заявлял, что был готов финансировать сделку для CEFC (привлечение западных банков к сделке, учитывая санкции, маловероятно). Отметим, что 1 мая совет директоров «Роснефти» одобрил программу обратного выкупа акций (buyback) объемом $2 млрд на 2018–2020 годы. Программа buyback традиционно используется для поддержания котировок акций, и если QIA привлекал банковское финансирование для этой сделки и заложил часть своего пакета, то наличие подобной «страховки» в виде buyback может быть важно для банков.

Ключевой для рынка вопрос заключается в том, является ли QIA в нынешней конфигурации временным держателем пакета или он станет крупным акционером «Роснефти» надолго. По мнению собеседников “Ъ”, учитывая ситуацию с санкциями против «Роснефти» и их возможное ужесточение, на практике найти других покупателей на акции компании будет крайне сложно, а после разрыва сделки с CEFC «Роснефть», вероятно, будет более осторожна в выборе партнеров. Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев сообщил “Ъ”, что нефтекомпания «наконец сформировала окончательную акционерную структуру, получив нового стратегического партнера в виде QIA». По его словам, «скоро рынок увидит целый ряд двусторонних международных сделок», в том числе и в газовой сфере.

По мнению экспертов, увеличение доли QIA в «Роснефти» означает дальнейшее усиление связей России и Катара. «Катар старается выйти из изоляции, в которую попал из-за недовольства со стороны его партнеров по Совету сотрудничества государств Персидского залива»,- отмечает профессор Института стран Азии и Африки МГУ Владимир Исаев. Эксперт по Катару Дмитрий Фроловский согласен, что «это сделка в духе катарской дипломатии - деньги в обмен на геополитические уступки, такая стратегия используется катарцами на протяжении нескольких десятилетий». Он отмечает, что эмир Катара Тамим бен Хамад аль-Тани приезжал в Москву на встречу с Владимиром Путиным в конце марта и «сегодняшние новости - отражение того визита». По мнению господина Фроловского, Катар, возможно, и не относит сделку по «Роснефти» к числу эффективных, но «Доха хочет показать, что в целом предрасположена к восстановлению и дальнейшему укреплению отношений с РФ».

Юрий Барсуков, Павел Тарасенко, Дмитрий Козлов